Достопримечательное место – спасение или погибель для исторического города?

Исторические города России – наша обоснованная гордость и важнейшее культурное достояние народа, и, вместе с тем, наша неутихающая боль и феномен наследия, нуждающийся в неотложных мерах по его сохранению и возрождению. Являясь, благодаря своим значительным, в сравнении с «обычными» памятниками истории и культуры, территориям и сложности структуры, типичными представителями той составной части культурного наследия, которую принято определять, как градостроительно-территориальную, исторические города требуют разработки и применения в их отношении особых, соответствующих их специфике норм и методов сохранения, использования, популяризации и государственной охраны наследия.

Появившаяся в 2002 г. с принятием Федерального закона «Об объектах культурного наследия …» (закона № 73-ФЗ) возможность выявления и взятия под охрану такого особого вида объектов, как достопримечательные места, казалось бы обещала стать реализацией давнего настоятельного желания консервационистов получить какое-то правовое средство сохранения у нас в стране именно того, что признается повсюду в мире «градостроительным и территориальным наследием». Конечно, это нововведение имеет прямое отношение к решению обозначенной выше проблемы сохранения такой важнейшей составной части культурного наследия, как исторические города, которые, можно сказать, в первую очередь имеют потенциал выявления объектов наследия этого достаточно нового для нас вида.

Принятая нашими законодателями ориентация на использование для достижения указанной цели образца, задействованного в международном консервационизме – вида культурного наследия, обозначаемого как «место» (site) во многих конвенциях и хартиях, в том числе и тех, которые официально признаются в Российской Федерации, может быть понята и принята. Хотя следует отметить, что в национальных законодательствах ряда выдающихся, в отношении сохранения культурного наследия, стран встречаются и иные образцы (зоны сохранения, исторические округа, сектора и др.), да и сами правовые нормы защиты градостроительного и территориального наследия зачастую содержатся отдельно от норм защиты отдельных памятников, часто – в законах, регулирующих планировку и застройку поселений и районов.

Кстати, показательно, что и в материалах, официально от имени органов ЮНЕСКО характеризующих конкретные объекты Всемирного наследия, их принадлежность к одному из трех видов, обозначенных в Конвенции об этом наследии, как правило, не фиксируется, а относящийся к третьему виду термин (site) парадоксально используется и в применении ко всем объектам Всемирного наследия (то есть - всех трех видов), означая, тем самым, именно «объект», как мы его при случае и переводим (хотя были попытки, как нам кажется неоправданные, и в этом случае переводить его как «местность», или еще как-то).

Более того, среди всех самых разных статистик, постоянно ведущихся в отношении объектов, входящих, или «собирающихся быть» в Списке Всемирного наследия – и по странам, и по типам, и по критериям включения, и по многому другому, нам не встретились данные о казалось бы совершенно естественном учете распределения этих объектов по трем предусмотренным Конвенцией видам: памятникам, ансамблям (нам, правда, больше нравится калька с английского оригинала – группы зданий) и достопримечательным местам. В результате так и невозможно понять, сколько из этих сейчас уже 870 объектов Всемирного культурного и природного наследия относится к достопримечательным местам. Интересно, а нам ведь, наверное, придется заводить такую статистику по нашим видам объектов культурного наследия? Или обойдемся?

Но, что сделано, то сделано – закон есть закон, и нам надо привыкать жить с достопримечательными местами, овладевать этим новым инструментом сохранения недвижимого культурного наследия и эффективно им пользоваться. Процесс уже пошел, и нам все чаще приходиться встречаться с предложениями о внедрении этого вида наследия в систему охраны, посредством выявления и объявления достопримечательных мест в самых разных городах – пока, правда, больше в проектах зон охраны, нежели в виде включения таких мест в общегосударственный реестр объектов культурного наследия (со всеми полагающимися по ст. 17 закона № 73-ФЗ «паспортными данными») - Нижний Новгород, Казань, Иркутск, Вологда, Суздаль, Переславль-Залесский, Крапивна и др.

Вот и в Москве в процессе работы над развитием системы памятникоохранного зонирования исторических территорий вызревают идеи объявления достопримечательными местами огромных пространств, вплоть чуть ли не до всего ядра центра города, как единого места. С другой стороны, в Ярославле не выносился на утверждение новый проект зон охраны объектов культурного наследия города, поскольку, по мнению согласующих организаций, в нем должно было быть предложно достопримечательное место – Исторический центр Ярославля, объявленный недавно объектом Всемирного наследия.

А ведь по установленному порядку выявление объекта культурного наследия и его включение на основе заключения историко-культурной экспертизы в список этих объектов все же должно, как правило, предшествовать разработке проекта зон охраны, являться частью задания на эту разработку, возможно – в историко-культурном опорном плане. Хотя в новом Положении о зонах охраны объектов культурного наследия об этих планах сказано как-то невнятно и лишь в предположительной форме.

Между там, нам представляется, что закон № 73-ФЗ дав принципиальную ориентацию на использование такого нового для нас вида объекта культурного наследия, как достопримечательное место, оказался не слишком аккуратен с прописью всех связанных с выделением таких объектов правовых взаимосвязей.

Прежде всего, допустив взятие под государственную охрану, наряду с привычными памятниками (отдельными сооружениями) и ансамблями, таких объектов, как места бытования народных художественных промыслов, центры исторических поселений, культурные ландшафты, или что-то другое, относящееся по определению в ст. 3 закона № 73-ФЗ к достопримечательным местам, законодатель как бы «по умолчанию», без оговорок распространил на эти значительные по территории и сложные по составу объекты все требования, относящиеся ко «всяким иным» объектам культурного наследия: по их категориям значимости, полномочиям в их отношении, порядку включения в государственный реестр, установлению зон охраны и т.д.

В единственном случае, также без оговорок установив, что «земельные участки в границах территорий объектов культурного наследия (заметьте: всех, в том числе, и достопримечательных мест, прим. авт.) … относятся к землям историко-культурного назначения …» (ст. 5), законодатель все же не смог полностью игнорировать особый характер интересующего нас здесь вида объектов культурного наследия и в ст. 35 установил существенно различающиеся требования к действиям на территории памятника или ансамбля (ст. 35, часть 2) и на территории достопримечательного места (ст. 35, часть 3).

При этом, отметим сразу, приближенность формулировки, относящейся к территории достопримечательного места, к формулировке, устанавливающей режим использования территории в пределах зоны регулирования застройки и хозяйственной деятельности (ст. 34, часть 2, абз. 2) – и там и здесь это ограничения проектирования, строительства и хозяйственной деятельности в несущественно отличающихся редакциях. Это представляется одновременно, в общем, верным по сути устанавливаемых ограничений, но сомнительным в редакционно-правовом отношении – схожие терминологически требования в одном случае к объекту культурного наследия, а в другом – к зоне охраны объекта, возможно того же самого!

По нашему мнению такое «растворение» совершенно объективной специфичности объектов культурного наследия, могущих претендовать на их взятие под охрану, как достопримечательных мест, неоправданно и таит в себе множество противоречий, некоторые из которых очевидны и уже проявляются, о чем будет наше дальнейшее изложение, а другие вполне возможно еще выявятся в процессе применения закона. Может быть многие из них удалось бы устранить, или как-то разрешить посредством подготовки и должной официальной апробации специального положения о достопримечательных местах, как особом виде охраняемых объектов культурного наследия. Но, насколько нам известно, задача разработки именно такого положения пока никем не ставится, ни Росохранкультурой, ни Минкультуры России, ни правительством. Наверное, дело за профессиональной общественностью и ее организациями.

Следует отметить, что некоторую инициативу профессиональная общественность проявила. Мы имеем в виду очень интересный текст, с которым выступил (к сожалению, пока, насколько нам известно, не в печати) известный питерский исследователь градостроительного и территориального наследия С.Б. Горбатенко. Он сразу обратил внимание на специфичность нового для нашей страны вида объектов культурного наследия и попытался «по горячим следам» дать его рабочее определение и характеристики, позволяющие произвести выделение и взятие таких объектов под охрану. Мы рассматриваем нашу настоящую публикацию, как следование в створе размышлений нашего коллеги, а в чем-то их развитие.

Начнем, пожалуй, с уже затронутого нами выше вопроса о территории достопримечательного места, как объекта культурного наследия. Конечно, какая-то своя территория у него, если он объект, быть должна. А вот требования к ней, по сравнению с территорией памятника или ансамбля – совсем другое дело. Аспект иного допускаемого использования, как мы видели, в законе как-то отражен. Но есть еще аспекты установления предмета охраны и управления объектом, которые, по нашему убеждению, должны в приложении к достопримечательному месту резко отличаться, отражая его совершенно особую природу, иные размеры и степень сложности функционирования.

Но дело усложняется еще одним обстоятельством. Уже упоминавшаяся выше констатация закона № 73-ФЗ (ст. 5) об отнесенности территорий объектов культурного наследия к землям историко-культурного назначения распространяется на всех три их вида. К сожалению, приходится признать наличие в этой констатации неточности или недоговоренности по сравнению с земельным законодательством, на котором данная установка основывается. На самом деле в Земельном кодексе РФ (ст. 7, часть 1) земли историко-культурного назначения представляют всего лишь одну из разновидностей земель особо охраняемых территорий, которые, в свою очередь, состоят в перечне земель всех других назначений (в том числе, земель поселений) наравне с ними. Это значит, что любой конкретный участок территории может быть отнесен к землям лишь какого-то одного из этих назначений. И это, в свою очередь, значит, что земельный участок в границах территории объекта культурного наследия, расположенного, в пределах территории городского или сельского поселения, либо не может официально признаваться землей историко-культурного назначения, либо должен исключаться из земель поселения со всеми последствиями такого отчуждения из сферы управления местными органами власти и, следовательно, их ответственности, что представляется в подавляющем большинстве случаев мало вероятным и по сути неправильным.


Страница 1
Страница 2
Страница 3
Страница 4

Авторский сайт об архитектуре, градостроении и путешествиях.