Теперь немного об серьезных опасностях, которые, по нашему убеждению, могут реально возникнуть для культурного наследия, в том числе, не в последнюю очередь – для наследия исторических городов, в случае принятия ориентации на первый вариант образования достопримечательного места со снятием статуса отдельных объектов культурного наследия, оказавшихся в его пределах.
Конечно, возможно нами движут напрасные страхи и примитивный алармизм, и никто и не подумает посягать на культурное наследие, оказавшееся в пределах достопримечательных мест. Наоборот – появляется дополнительное средство охраны, все будет только лучше и надежнее. Но длительный совокупный опыт защитников наследия убеждает, что не следует исключать самых тревожных предположений, если дело идет о возможности опасности для такой ранимой и невосстановимой субстанции. Надо ожидать худшего из возможного и быть готовым противостоять ему.
Применительно к рассматриваемой здесь проблеме, думается не следует слишком полагаться на добрые намерения властей и всех участников идущих в городах или иных поселениях процессов застройки и хозяйственной деятельности в отношении памятников истории и культуры. Практика доказывает, что намерения появляются самые разные, иногда просто разрушительные. И при этом кажется чрезвычайно опасным, если вместо многих находящихся в пределах достопримечательного места объектов культурного наследия – памятников и ансамблей, с их территориями, предметами охраны и зонами охраны, достаточно сложными для изменений, силою закона сопротивляющихся им, мы получим лишь некую совокупность формулировок общего предмета охраны на всю территорию достопримечательного места (пусть, самых подробных). Ведь это будет настолько проще (так нам кажется) вносить частные поправки в этот общий предмет охраны, не будучи связанным необходимостью кардинально менять формулировку предмета охраны отдельного «самостоятельного» объекта и границы его зон охраны (прежде всего – наиболее строгой охранной зоны) в случае появления у кого-либо желания «наехать» на этот объект в целях его изменения, а то и полного сноса, с последующим воссозданием чего-то «лучшего, чем было раньше», или заменой чем-то совершенно новым и большим.
Если наши опасения появления у кое-кого желания заменить существующую систему охраны культурного наследия на значительных территориях (в том числе – территориях центров исторических поселений), с их растущим множеством отдельных объектов культурного наследия – памятников и ансамблей, созданием огромных достопримечательных мест, накрывающих такие территории неким общим охранным «одеялом», под прикрытием которого будет проще проводить желанные действия по их так называемому «развитию», хоть в чем-то, в каких-то случаях могут оказаться верны, культурному наследию исторических городов (иных поселений, другому территориальному наследию) угрожает новая серьезная опасность. И этой опасности надо противодействовать, пока не стало поздно, пусть это будет даже перестраховкой – страховые риски в случае с наследием уж больно велики!
По нашему мнению наиболее эффективным и действенным противодействием будет принятие подхода к формированию достопримечательных мест по третьему варианту, то есть с «наложением» объектов культурного наследия и их зон охраны. При таком подходе появление в реестре охраняемого наследия достопримечательных мест будет гарантировано движением в направлении усиления охраны, а не ее возможного ослабления.
Нам осталось высказать некоторые соображения и по вопросу того могут ли, и должны ли нас сдерживать при выявлении и взятии под охрану достопримечательных мест какие-то ограничения, касающиеся их сущности и размеров. Конечно, даже сама постановка этого вопроса (уже не столько правового, сколько методологического) может показаться странной: ведь не для того законодатель ввел это новое понятие, «перекрывающее» старые «ограниченные» объекты культурного наследия – памятники и ансамбли, что бы опять получать какие-то ограничивающие рамки. Ведь теперь, вроде бы, появилась возможность обеспечить охрану самых разных объектов, о чем раньше только мечталось, например – уникальных территорий (по версии Института Наследия им. Д.С. Лихачева), или даже культурного ландшафта целого бассейна какой-нибудь реки (возможность чего в начале 1990-х гг., при обсуждении в порядке подготовки нового законодательства по охране наследия классификатора его объектов, предсказала Т.А. Славина, повергнув тогда помнится в шок других участников этого обсуждения, оказавшихся морально не готовыми к восприятию охраняемого культурного наследия в таких пространственных параметрах).
И вместе с тем, нам трудно представить себе абсолютную беспредельность и беспредметность достопримечательного места, если мы хотим, как в законе, считать его объектом культурного наследия. Должны, по нашему мнению, фиксироваться какие-то свойства (пределы, предмет) этой «объектности», какой-то сюжет, какая-то тема данного памятного места. Иначе это просто будет еще одним видом зон охраны, тенденция к чему прослеживается в некоторых последних конкретных предложениях о выделении достопримечательных мест. А такого «растворения» идеи о форматировании нового значимого самостоятельного объекта градостроительного и территориального наследия в давно известных действиях по охранному зонированию (тоже хорошему и нужному делу – но совсем другому!) не хотелось бы допускать.
Вообще, по нашему убеждению, было бы правильно, если каждая составляющая номенклатуры понятийных инструментов консервационной деятельности играла свою, именно ее отведенную роль. Так, территория объекта культурного наследия не должна брать на себя функции, выполняемые зонами охраны (тенденция «сваливания» на нее таких функций довольно ярко прослеживается); и достопримечательное место должно быть чем-то существенно иным, чем еще одним видом зон охраны – оно должно быть действительно ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНЫМ МЕСТОМ (только одним именно таким!).
С этой точки зрения интересно определение понятия достопримечательное место у С.Б. Горбатенко, в его уже упоминавшейся методической работе. Проанализировав имеющиеся определения схожих понятий в основных международных документах о культурном наследии, он пришел к выводу, что в нашей памятникоохранной деятельности достопримечательное может быть определено, как «местность, отмеченная произошедшим выдающимся событием, или/и представляющая исторический, археологический, художественный, научный, социальный или технический интерес, обладающая настолько выраженной пространственной структурой, чтобы быть топографически идентифицированной, с установленными и описанными границами».
Это, конечно, была лишь самая первая попытка (но какая своевременная!), и к данному определению может быть предъявлен ряд претензий редакционного плана. Но суть, по нашему мнению, в нем ухвачена: это основание на конкретном событии истории (это можно и должно понимать и пошире, как совокупность событий, некий исторический процесс, но обязательно – имеющий некие ограничения, конкретизацию содержательных и временных пределов) и территориальная определенность, «ограниченность» также некими пределами (хотя и более широкими, чем у ансамблей, которые по закону должны «четко локализоваться на исторически сложившихся территориях»).
В любом случае, это означает, что каждое достопримечательное место должно быть чем-то достаточно конкретным, имеющим свою тему, свою миссию, свой сценарий, а не бесформенным конгломератом «всякого» наследия на какой-то территории, пусть даже длительное время осваиваемой и развиваемой, то есть - «исторической». Переводя эту нашу установку для большей ясности в форму конкретного примера и используя относительно недавно привлекшие наше внимание обсуждения конкретных ситуаций с охраной культурного наследия в Москве, скажем, что мы вполне понимаем и принимаем принципиальную возможность определения в центре Москвы в качестве достопримечательного места, скажем, Района Патриарших прудов, и совершенно не воспринимаем и считаем странной и даже потенциально опасной идею сделать одним достопримечательным местом все ядро центра города, а то и нечто большее – почти в границах Центрального административного округа.
Еще несколько развивая далее тезис о важности сохранения «объектного» характера достопримечательных мест и недопустимости (по нашему мнению) их превращения в некую новую разновидность зон охраны, или, тем более – замещения ими какого-то старого, то есть и раннее действовавшего вида этих зон, представляется важным охарактеризовать возможные нежелательные (тоже – по нашему мнению) крайности решений, предлагающих установление достопримечательных мест и их границ.
Обе этих крайности встретились нам в недавно разработанных проектах зон охраны объектов культурного наследия на достаточно обширных территориях, явно имеющих масштаб, соответствующий тому, что относится к градостроительному и территориальному наследию. Оба эти проекта находятся в момент написания этих строк в стадии рассмотрения и согласования. Поэтому мы воздержимся от приведения их наименований, тем более, что они привлекаются здесь в чисто методических целях, как достаточно абстрактные примеры, иллюстрирующие определенные принципы подходов к проектным решениям.
В первом примере выполнялся проект зон охраны центрального района одного их наших крупнейших городов с богатейшим культурным наследием самого разного рода, в том числе и градостроительного. Авторы предложили рассматривать большую часть территории, охваченной проектом, как достопримечательные места – всего в количестве восьми штук. Эти предлагаемые восемь отдельных объектов вплотную соприкасались своими границами друг с другом, не оставляя между собой никаких промежутков, то есть покрывая всю весьма обширную территорию исторического ядра этого крупнейшего города.
Конечно, весьма квалифицированные авторы этой работы назвали каждое из этих достопримечательных мест своим «историческим» именем и сопроводили предложение по их установлению подробной характеристикой каждого со своим для каждого предметом охраны. То есть, все сделано чрезвычайно внимательно и качественно. Но даже при всем этом, мы полагаем, что, по сути, это было не выделение принципиально новых объектов культурного наследия – достопримечательных мест, а некое замещение ими ранее установленной приблизительно для этой же территории объединенной охранной зоны, с соответствующей созданию такой зоны целью. «Объектность» достопримечательных мест при этом оказывается, по нашему мнению, значительно ущемленной (подмененной «зональностью»), особенно в аспекте их управляемости, возможности выделения для какой-либо презентации, награждения за успешное сохранение – да мало ли еще для чего, доступного в отношении самостоятельного объекта культурного наследия.
Кстати, в эти же годы в другом нашем крупнейшем историческом городе был также подготовлен новый проект зон охраны объектов культурного наследия его центральной части, в котором также было предложено выделение похожего на предыдущий случай количества достопримечательных мест. Но от их «слипания» и покрытия ими всей обширной территории ядра центра города авторы воздержались, что сделало их предложение, по нашему мнению, потенциально значительно более «объектным».
Но вторым контрастным к первому примером стал проект зон охраны объектов культурного наследия одного из наших известнейших исторических малых городов. Здесь авторы также предложили рассматривать значительную территорию этого города, как достопримечательное место, в данном случае одно и охватывающее собой в основном всю историческую часть города. Это представляется нам в данном случае совершенно правильным и вполне «объектным», так как в таком небольшом городе, как едином целом, есть основа для определения и развития в процессе сохранения (в том числе, и интерпретации) наследия и своей темы, и своей миссии, и своего сценария.
Нас удивило и даже обеспокоило другое. Авторы, предлагая границу территории этого достопримечательного места, проявили необычайную гибкость. И в результате эта граница весьма прихотливо «змеится» по исторической территории города, тщательно обходя участки, в последние годы получившие значительную новую, отнюдь не контекстуальную (но, впрочем, все же не выходящую пока, слава Богу, за высотный регламент) застройку. Понятно, что отношение к режимам использования таких участков должен отличаться от режимов, предлагаемых для участков, сохранивших целостность исторической среды. Но в целом от такого подхода так и «разит зональностью», и сама изощренная конфигурация предлагаемой границы достопримечательного места весьма напоминает рисунок, характерный именно для зон охраны разного вида с разными режимами. По нашему мнению, достопримечательное место это все же нечто другое, и участки исторической территории, даже испытавшие утрату значительной части своей средовой целостности, не могут исключаться из состава достопримечательного места, а, наоборот, должны как-то отражаться в его предмете охраны и действиях по управлению. Может быть, что-то нарушившее среду и сможет когда-нибудь быть «отыграно назад».
Страница 1
Страница 2
Страница 3
Страница 4